Интервью с Джейсоном Эвереттом

Джейсон Эверетт (он же Mister E) — музыкант-мультиинструменталист, композитор, аранжировщик и продюсер, играющий на разнообразных струнных и ударных инструментах, в том числе на заказной семиструнной бас-гитаре Conklin, электро-бас-гитаре и электрическом ситаре собственного дизайна. Джейсон учился в Университете Северной Аризоны, где получал полную стипендию как музыкант. С шестнадцати лет он начал играть как профессиональный музыкант.

Мы познакомились с музыкой Джейсона благодаря замечательной передаче Андрея Полянского из рубрики «Дыхание Земли», которую он посвятил альбому «Playing With Fire» проекта Deep Energy Orchestra. После, в Facebook мы вышли на связь и с самим Джейсоном, поблагодарив его за прекрасное творчество.

Возникла идея познакомиться поближе в формате интервью — узнать немного больше про его творческий путь. И замысел этот удалось реализовать.

Предлагаем вашему вниманию интервью с Джейсоном Эвереттом. Интервью на английском, но для желающих посмотреть и послушать в оригинале — видеозапись общения опубликована на нашем YouTube-канале и дополнена русскими субтитрами. Вопросы готовил Андрей Полянский, интервью провела Анита Литовченко.

Предлагаем также классический текстовый вариант интервью. Искренне надеемся, что вам будет интересно познакомиться со столь незаурядной личностью.

Гармония мира (Гм): Для начала мы хотим спросить вас о том, как музыка вошла в вашу жизнь. Быть может вы помните какие-то приятные моменты из детства или, возможно, когда вы были уже не таким маленьким, лет в 15-16. Как вы поняли, что «музыка здесь, в моей жизни»?

Джейсон Эверетт (Дж): На самом деле я могу вернуться примерно к трем годам...

Гм: Ничего себе!

Дж: Да, вы знаете, моя мама рассказывала, что, когда мне было два года, я обычно стоял перед телевизором и дирижировал вместе с Артуром Фидлером и Boston Pops, которые участвовали в шоу на PBS, когда я был ребенком. Почти каждую неделю у них был симфонический концерт классической музыки, а дирижером был Артур Фидлер.

Я не помню точно, что было в два, но когда мне было три года, я помню, как слушал Питера Вульфа (Peter Wolf) и сказал: я хочу играть на инструменте, как и дедушка, который играл на фаготе. И вот я, в конечном итоге, начал играть на фаготе. А на бас-гитаре я начал играть, когда мне было около 12 лет. Но знаете, музыка создавала мою жизнь с тех пор, как мне было около 8 лет и я начал играть на кларнете.

Гм: Хорошо, могу я задать вопрос, почему именно фагот, а теперь бас-гитара?

Дж: Мне просто нравится звук, вы знаете, я имею в виду, что он действительно такой *изображает звук*. Мне нравятся инструменты с более низким тоном, нравится играть на басовых инструментах, у них уникальный звук, он может быть очень тёмным или очень светлым, знаете ли. Сам фагот как инструмент обладает большой выразительной способностью, и я просто влюбился в его звук.

Гм: Есть ли кто-нибудь, кем вы действительно восхищаетесь? Кто вдохновил вас в то время и кто, скажем, направил вас на какой-то творческий путь?

Дж: Конечно, вы знаете, когда я начал играть на басу, я действительно видел фильм под названием «Братья Блюз», не знаю, видели ли вы этот фильм. Итак я влюбился в бас-гитару примерно в 10-11. Я действительно заинтересовался игрой на бас-гитаре — учился играть на музыке Гедди Ли (Geddy Lee) и Rush. Мой воскресный ритуал состоял в том, чтобы начать с первого альбома Rush и проигрывать каждую песню с каждой стороны до конца, до синглов — это была ходовая запись в то время.

И вот как я научился играть на басу. А потом я обнаружил Джако Пасториус (Jaco Pastorius) с его «Weather Report», и это было WOW!

Гм: Просматривая ваш сайт, мы поняли, что вы начали свою творческую деятельность примерно в 16 лет. Как вы думаете, это не слишком рано? Что вы чувствовали в то время, насколько вы были к этому готовы? Я имею в виду, что в целом джаз требует вашей музыкальной и, вероятно, общей зрелости.

Дж: У меня в голове всё время звучит музыка, поэтому я просто начал писать в то время, это было очень естественно для меня. Вы знаете, в школе я был в джаз-группе, играл во всевозможных ансамблях, в концертной группе, в оркестре, в духовом квинтете и так далее. Когда я играл с джаз-бендом — это действительно то место, где я чувствовал грув и веселился. Я только начал писать в то время и никогда не останавливался.

Гм: А какой именно джаз? Ведь есть много видов джаза, например, бибоп, свинг, фьюжн…

Дж: Вы знаете, в старшей школе в джаз-бэнде у вас есть директор и он говорит вам, что играть, так что было много вещей, характерных для биг-бендов, но это было не совсем моё, я не погружался в бибоп или свинг очень сильно. Мне намного больше нравится грув фьюжна, прог-рока и джэззи (jazzy), грув Майлза Дэвиса, фанк. Я действительно люблю грув. Вы знаете, я не понимаю гуляющих басовых линий. Это тоже грув, это просто не мой тип грува. Я склонен быть немного… «жирнее».

Гм: Хорошо. А могли бы вы назвать исполнителей, деятельность которых была близка вашему образу мысли в самом начале вашей деятельности?

Дж: Вы знаете, Гедди Ли (Geddy Lee) оказал огромное влияние из-за его басовых партий. Они были действительно агрессивными, энергичными и очень мелодичными. А потом, опять же, у Джако (Jaco Pastorius) в «Weather Report» был очень мелодичный, очень агрессивный, почти как панк-рокерский стиль и подход к инструменту. Он был для нас как Джими Хендрикс с басом.

А потом я обнаружил Джона Маклафлина (John McLaughlin), когда мне было 18 лет. Он познакомил меня с индийской музыкой, открыл мне индийский фьюжн, то, что я как бы искал в своей душе все эти годы. Как только я услышал индийскую музыку, подумал: «это оно, именно здесь я должен быть». Так что Джон Маклафлин, я бы сказал, был одним из главных факторов, влияющих на мое музыкальное направление. Все остальные музыканты, о которых я говорил, действительно влияли на моё восприятие баса, но то, как Джон Маклафлин сочинял для Shakti и Оркестра Махавишну (The Mahavishnu Orchestra), по-настоящему нашло отклик у меня, как композитора.

Это сложная, очень быстрая мировая музыка, смесь индийского звучания и фьюжна, и много импровизационного взаимодействия между музыкантами, с элементами классической индийской музыки и джаза. Классический рок, классическая западная музыка — в них не любят импровизировать, но в классической индийской музыке почти все построено на импровизации. Так что Джон Маклафлин был своего рода катализатором и для индийского музыкального мира, и для меня.

Гм: Хорошо, позвольте личный вопрос. Если мы говорим об идентификации себя — вы музыкант или композитор?

Дж: Музыкант или композитор? Или исполнитель и композитор? Ну, вы знаете, я всегда был исполнителем, и я всегда был композитором. Я довольно хороший басист, но не лучший. Но вы знаете, я думаю, что выделяюсь, как композитор. И если вы спрашиваете, какова моя лучшая сторона — вероятно, я лучше как композитор. Мой стиль совсем другой, не пожожий на кого-либо. Я как бы избегаю классического, вы знаете, схоластического подхода к индийской музыке, и вы знаете, это очень красивый стиль музыки, но при это очень-очень сложный.

Знаете, так бывает, когда начинаешь играть в три года и играешь ежедневно, целыми днями. К тому времени, когда я влюбился в индийскую музыку мне было около 18-ти лет и я подумал, что немного опоздал … Мне ведь нравится фанк, вы знаете. Я всегда был своего рода фьюжн-артистом, на меня влияло то, что я слышал, а не то, что я изучал. Я мог слушать ближневосточную музыку или фламенко, персидскую музыку, восточноевропейскую, музыку с Балкан и Восточной Европы, музыку Советского Союза и России — вы знаете, все они сильно отличаются от западной музыки, навыки разные, подходы разные. Я всегда резонировал больше с такой музыкой со всего мира, чем с рок-н-роллом или чем-то вроде поп-музыки.

Гм: Насколько мы знаем, у вас есть страсть к модификации своих инструментов. Расскажите, как вы делаете их уникальными?

Дж: Меня вдохновил Джон Маклафлин, у него была гитара еще во времена Shakti — дерево было скальпировано между ладами, чтобы сделать её более похожей на ситар, и у него был другой звук. Поэтому я взял свой бас Geddy Lee и превратил его в инструмент типа электрического ситара. Просто потому, что я хотел это сделать. Я купил шестиструнный бас на eBay всего за пару сотен долларов. Это был не очень хороший инструмент, но я не играл на лабатурном инструменте, потому что у меня был этот ситарный бас, а потом у меня был безладовый бас — в то время это был пятиструнный безладовый Rickenbacker.

Поэтому, когда я получил шестую струну, мне понравилось иметь этот дополнительный диапазон, чтобы иметь возможность подняться на следующую высшую струну в сольных партиях, или сыграть аккорды, или гармоники, или что-то еще. Тогда я почувствовал, что мне нужны 6 струн, а потом открыл для себя 7 струн. Я играю на 7-струнной безладовой бас гитаре. Таким образом, я фактически купил корпус и гриф на eBay, и восстановил их. Я сделал гитару безладной и вырезал на корпусе символ «Ом». И начал играть на ней, делать видео для YouTube и тому подобное.

Потом Conklin Guitars (компания, производитель гитар, прим. ред.) увидели мою работу и обратились ко мне, и именно так я стал художником Conklin, и мы разработали бас-ом, который является основой, которую они создали для меня, и на которой я сейчас играю. Это семиструнная безладовая и знаете, это не предел — они могут сделать десять, двенадцать струн. Семь — это хорошее число для меня. Чем шире гриф, тем больше струн вы должны демпфировать. Так что семь для меня — это действительно хорошее количество, и до сих пор оно работало отлично.

Гм: Хорошо, у нас есть вопрос о проекте Deep Energy Orchestra. Как появился этот проект и как участники этого проекта будут сотрудничать после этого? Ждать ли чего-нибудь кроме пластинки «Playing With Fire»?

Дж: О, конечно. Итак, я начну с того, как это началось, и я начну с первой части вашего вопроса, поскольку вы задали мне сразу несколько. Я был удостоен резидентуры художника через группу в Сиэтле, которая называется Культурный центр Джека Солома, и у них есть, среди прочего, студия звукозаписи и возможности для сведения. Они очень сфокусированы на аудиоискусстве, и поэтому я получил 40 часов бесплатного времени в студии с инженером. Итак, я начал собирать своих людей, пригласил индийского перкуссиониста Сельваганеша (Selvaganesh), который играет с Шакти, всемирно известен и просто удивителен. И он сказал: «Да, конечно, я хотел бы участвовать в вашем проекте». Потом, как только он оказался «на борту», к нам присоединился Трей Ганн (Trey Gunn) из King Crimson. Я связался в Facebook с Радхикерой Айер (Radhiker Iyer), играющей на семиструнной электроскрипке и она прилетела из Сан-Франциско. Затем я собрал струнную группу из местных классических музыкантов.

Все прилетели в воскресенье и у нас состоялась репетиция. Мы начали работать в студии во вторник, записывались в среду и четверг, у нас было живое выступление в пятницу, и все. Это все.

Мы сделали это, всю запись, всего за два дня в студии и одну репетицию. В течении этого времени некоторые из них говорили: «мы должны были отвезти это в Индию, мы должны взять это в Европу!» И поэтому альбом был выпущен, он был очень очень хорошо принят. Мы получили у 48 международных рецензий, и все они действительно положительные.

Да, это было действительно, действительно захватывающе. По поводу этой записи ко мне в сентябре обратился Сиэтлский столичный камерный оркестр, чтобы записать мою музыку для их оркестра. Итак, в феврале у нас было два аншлаговых концерта в Сиэтле с камерным оркестром из 13 человек, среди которых были феноменальный гитарист Фарид Хак (Fareed Haque), который играет сейчас с Билли Кобэмом — он играл со Стингом, когда ему было около 18 лет! Он потрясающий гитарист, просто вундеркинд. Так что, мы только что записали второй альбом Deep Energy Orchestra, когда он был в городе. Провели этот концерт, у меня есть живые кадры, я сейчас свожу аудио и видео с концерта. А потом мы записали наш следующий компакт-диск, пока были в городе. Мы должны выпустить второй CD в октябре или ноябре, и сейчас я веду переговоры с лейблом по поводу сроков.

Гм: Значит нам действительно можно ожидать чего-то большего.

Дж: О да, работа в процессе, мы работаем над этим, и под «мы», я имею в виду себя, потому что на нынешнем этапе я должен сделать это сам.

Гм: Вопрос от директора нашей радиостанции: к сожалению, в настоящее время не так много платформ, где можно обсуждать, скажем, умную музыку. Какие методы вы используете для продвижения вашей личной деятельности?

Дж: Вы знаете, я не так хорош в этом. Я занимаюсь Facebook и YouTube, только что создал аккаунт в Instagram, в прошлом году. Я никогда в это не погружался. Мне не очень нравится заниматься этим. Я был промоутером раньше, но мне сложно продвигать свои собственные вещи. Я должен, это часть моей работы, но это выглядит, как «эй, посмотрите на меня, слушайте мою музыку!»... В этом так много Эго!

Гм: Сегодня радиоволны, телеканалы, а также Instagram, Facebook и YouTube полны поп-музыки, верно? Нам просто интересно ваше мнение: почему среди неё так много безвкусной музыки?

Дж: То, что происходит — это и хорошо, и плохо в том смысле, что когда я начинал, было очень сложно попасть в студию, это было очень дорого, поэтому только люди, у которых было много денег или которые были действительно хороши в своём деле, могли позволить себе записи. Я построил студию для парня, когда мне было 18-19 лет, и она была огромна. У него было 30 синтезаторов, у него было микшер на 64 дорожки. Сегодня у меня есть всё то же самое, та же самая студия звукозаписи, на моем ноутбуке. То, что раньше было действительно большим делом, теперь доступно каждому. И это здорово, это дает людям возможность быть творцами, сейчас у них есть для этого инструменты.

Но это также означает, что есть много посредственного контента и это нормально. Здорово, что у людей есть такая возможность — это лучше, чем если бы у них её было, верно? 

Но я не уверен, как именно люди сегодня разбираются в том, что хорошо, а что нет.

Я сотрудничаю со многими басовыми сообществами на Facebook, и у меня, наверное, есть небольшая фанбаза — люди, которые меня знают, и когда я выпускаю новое видео или что-то подобное, они взволнованы этим и распространяют это — иногда действительно хорошо, а иногда нет. Это трудно анализировать. В моем случае я бы предпочел сосредоточиться на создании красивой музыки в студии, чем на привлечении к себе внимания.

Если людям нравится моя музыка — это здорово! Знайте, ребята, я вас люблю.

Я даю интервью, про меня только что выходила большая статья в журнале Bass Player, так что, очевидно, кому-то моя музыка нравится, о ней говорят и это замечательно, но я надеюсь, что это основано на достоинствах моей музыки, а не на том, что я говорю «эй, посмотри на меня, послушай мою музыку».

Гм: А у вас есть любимые поп-артисты в настоящее время?

Дж: Нет, я не слушаю практически ничего со словами, кроме группы Даха Браха. Вы знаете Даха Браху? Видите ли, я большой поклонник Даха Браха!

Гм: Хотите ли вы что-нибудь пожелать начинающим музыкантам, людям, которые только собираются начать свою творческую деятельность?

Дж: Конечно, будьте открыты музыке, поскольку любая форма искусства бесконечна, вы можете идти в любом направлении, вы можете идти так глубоко, как хотите, можете быть такими, какими хотите. Поэтому я рекомендую выслушать много музыки и найти, что действительно созвучно с вашим сердцем и душой. И если вы следуете за этой любовью, за страстью к этому звуку, будь то death metal или классическая музыка — если это созвучно с вашей душой, что действительно важно — делайте это сами. Растите внутри того жанра, который вас заводит. А с точки зрения практики — это просто практика, просто много часов практики. Сосредоточьтесь на хорошей технике, когда вы начинаете, чтобы вам не пришлось переучиваться. Так что, будьте внимательны к своей технике и слушайте много музыки.

Гм: Хорошо, большое вам спасибо за беседу!

Дж: Спасибо вам тоже.